Имена героев. Майданов Николай Саинович
Новый проект «Зари» мы начинаем с публикации о Майданове Николае Саиновиче. 29 января 2000 года он погиб в небе при исполнении служебного долга. В преддверии этой скорбной даты мы выходим с публикацией о легендарном человеке и офицере, которым по праву гордится Егорлыкский район. Ведь Николай Саинович был командиром вертолетного полка в/ч 62978, на тот момент располагавшегося в ст. Егорлыкской. Майданов – один из четырех человек, удостоенных званий Героя Советского Союза и Героя России, а также единственный, кому они присвоены за подвиги на поле боя! Сегодня мы публикуем очерк автора информационного портала «Армейский стандарт» Светланы Самоделовой. Именно эта история – самая человечная, потому что рассказана со слов супруги Татьяны Майдановой и его сослуживца Виктора Николаева.
Майданов Николай Саинович – легендарный вертолетчик, известный во всем мире, герой СССР и России. Наш…
«ОН БЫЛ ПАХАРЕМ НЕБА»
Он был пахарем неба, честно отлетал в шести военных округах, прошел все ступени профессионального роста – от рядового летчика до командира полка, налетал больше четырех тысяч часов, в том числе 1100 – в Афганистане и свыше 500 – в Дагестане и Чечне. Погиб командир 325-го отдельного боевого транспортного вертолетного полка в 2000 году в Аргунском ущелье в Чечне. Ему не исполнилось и 44-х лет. О Майданове Николае – летчике и человеке – рассказали жена Татьяна и его сослуживец.
Вряд ли мальчик Коля, родившийся в глубинке Северного Казахстана, в поселке Таскудук, что в переводе означает «колодец из звезд», знал, что пройдут годы, и на его груди будут сиять иные звезды. Он награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза, орденами Мужества, Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалью Суворова. А Золотую Звезду Героя России вручили уже жене Татьяне после его гибели…
«Отец Майданова Саин был казахом; мать Галина – из ссыльных немцев. Мы с Колей познакомились еще в 1973 году, когда я училась в восьмом классе, а он – в десятом. Их семья только переехала в наш городок Чапаев из племенного совхоза», – рассказала Татьяна Майданова.
После окончания школы Николай с другом Алешей Шурихиным договорились поступать в Актюбинское высшее летное училище гражданской авиации. Николай поступил, друг же не прошел врачебно-летную комиссию. Из-за солидарности Николай решил вернуться домой.
Татьяна Павловна об этом сказала так: «Коля умел по-настоящему дружить. Вот и в юности остался верен данному слову. Если друга не взяли в училище, и он не стал учиться. Вернувшись домой, пошел на курсы водителей в ДОСААФ и устроился работать на промкомбинат. В мае 1974 года мы проводили его в армию. Срочную службу Коля проходил в группе советских войск в Германии, был водителем командира полка».
Именно командир полка Евгений Иванович Костилевский сыграл большую роль в жизни Николая Саиновича. Из личного дела поняв, что парень из небольшого городка, из многодетной семьи, он поинтересовался: «Что думаешь делать после армии?» Коля рассказал, что поступал в летное училище, тогда Костилевский спросил: «А не хотел бы ты стать военным летчиком?» Коля признался, что не очень уверенно чувствует себя в математике. Тогда Евгений Иванович принес ему учебники, стал давать Коле задания, потом проверять выполненные примеры и задачи. Что было непонятно – подробно объяснял. Командир полка стал рядовому Майданову, по сути, репетитором.
На выездной летной комиссии Николай сдал все экзамены. Оставалось только выбрать летное училище.
«Он мог стать «транспортником», летчиком-истребителем или вертолетчиком, – рассказывает Татьяна Павловна. – Взяв карту, он стал смотреть, какое из военных летных училищ располагается ближе всего к дому. Выбор пал на Саратовское высшее военное авиационное училище. После армии он приехал домой уже с заветной буквой «К» на голубых погонах».
Став вертолетчиком, он летал на Ми-6, Ми-8 и Ми-24. В 1984 году Майданова направили в командировку в Афганистан. Татьяна Майданова рассказала об этом так: «Были те, кто нашел у себя всяческие болезни, чтобы не ехать в Афган. Зато потом, когда появилась возможность заработать деньги в Африке, они все разом выздоровели. Коля никогда не
прятался за чужие спины. Мы проводили его в Афганистан 20 августа. При этом договорились, что каждый день будем писать друг другу письма, независимо от усталости и занятости. Если совсем не было времени, просто черкали несколько слов: «Здравствуй, у меня все хорошо».
В командировке в «горячей точке» Николай Майданов провел больше года. Но передышка случилась короткой. Через полтора года, в марте 1987 года, он вновь оказался в Афганистане.
«Второй раз в Афган Коля ехать не хотел, – рассказала Татьяна Павловна, – потому что сильно переживал за наших маленьких сыновей. Мы тогда жили в Забайкалье, в городке Магоча, где зимой температура воздуха опускалась до минус 57 градусов. Но я знала: если с его ребятами-вертолетчиками что-то случится, Коля себе этого не простит. Поэтому сказала: «Езжай, все будет нормально, мы выдюжим».
Николай Майданов оказался в самом пекле. Летать пришлось вблизи пакистанской границы. По оперативным каналам летчикам поступала информация о крупных караванах с оружием для душманов. Вертолеты вылетали на охоту…
Однажды около селения Абчакан Майданов заметил деревья, которые… двигались. Душманы в целях маскировки привязали их к ослам. Майданов связался с ближайшим подразделением десантников. В ходе боя тогда при минимальных потерях удалось захватить 60 переносных зенитно-ракетных комплексов, 500 реактивных снарядов, выстрелы к гранатометам, цинки, набитые патронами.
Пандшер, Ташкудук, Мазари-Шариф, Газни, Джелалабад… Десантные операции шли одна за другой. Иной раз приходилось выполнять по 6-8 боевых вылетов в день. За 15 месяцев экипаж Майданова в составе штурмана Валерия Альмакова и борттехника Сергея Лазарева высадил более двухсот разведывательных групп, а также обнаружил и уничтожил десять караванов с оружием.
«Летное мастерство Майданова было столь высоко, что ему одному из немногих пилотов разрешали поиск бандформирований в режиме «свободной охоты», то есть без согласования с командованием авиационной части, – вспоминал полковник Виктор Николаев, кто плечом к плечу сражался с Николаем в Афгане. – Летать с ним пилоты почитали за честь. Да и «духи» почитали бы за счастье знать маршруты его полетов: за Колину голову назначили премию в миллион афгани наличными, о чем свидетельствовали красочные объявления, разбросанные по Газни».
Душманы не раз пытались поймать Майданова «на живца». Пуская по горной тропе оседланных лошадей, устраивали засаду. Но летчик-ас, маневрируя над землей, под шквальным огнем ускользал из ловушек. Его считали заколдованным и называли Колей-счастливчиком.
«В июле 1988 года афганская контрразведка предоставила оперативные фотографии банды моджахедов «Черные аисты», которая осела в неприступных горах Хайркота, – рассказывал Николаев. – Костяк группы составляли смертники с профессиональной разведвыучкой».
Решено было выбить противника из «орлиного гнезда». В сторону Хайркота на двух Ми-8 ушла группа спецназовцев. На 56-й минуте после начала операции с ней была потеряна связь. Как выяснилось, оба вертолета «поймали» по «Стингеру». Подбитые машины зарылись «мордами» в арык. Оставшиеся в живых человек двадцать пять из тридцати, оглушенные, с разбитыми лицами и в изорванной одежде, заняли круговую оборону. Если не придет подкрепление, командиры группы готовы были дернуть кольца гранат для самоподрыва…
Дежуривший на высокогорной вертолетной площадке Майданов услышал: «Поисково-десантной группе на взлет». На выручку спецназовцам понеслись шесть Ми-8 и десять Ми-24.
«С Колей Майдановым на ноль-одиннадцатой «восьмерке» командиром группы шел «батя» Блаженко – толковый, все понимающий окопный «отец», один из немногих старших офицеров в Афгане, кто подавал котелок поварам последним, а минное поле щупал своими истоптанными кроссовками первым, – рассказывал Виктор Николаев. –Поддерживаемые из всех видов стрелково-пушечного оружия, они сделали первую посадку в самый центр пекла. Будучи командиром авиагруппы и стремясь сохранить жизнь друзьям, Коля запретил остальным бортам заходить в точку загрузки. Находясь на удалении 500 метров, они должны были вести огневую поддержку».
Прорвавшийся к группе десантников комбат Блаженко дал команду грузиться в вертолет. Борт Майданова, как мячик, перескакивал с точки на точку. Живые тащили мертвых…Когда посчитали присутствующих на борту, поняли, что одного не хватает. Блаженко с тремя бойцами бросились на поиски. Майданов сказал: «Или забираем всех, или все остаемся».
Молодого десантника, который первый раз оказался в столь серьезной боевой обстановке, нашли в арыке, где он сидел, обняв валун. С трудом отцепив парня от камня, его потащили и забросили на борт.
«А душманы были уже в пятидесяти метрах. Из-за перегруза вертолет мог взлететь только по-самолетному, то есть с разбега, – вспоминал Николаев. – Но места для разбега было меньше любого теоретического минимума. Впереди был обрыв. Машина, вибрируя, начала
медленно и тяжело разгоняться. И в тот момент, когда шасси оторвались от земли на один сантиметр, «взлетная полоса» кончилась. Под вертолетом разверзлась стометровая пропасть. Падая, вертолет успел за несколько десятков метров набрать недостающее число оборотов винта, прекратил сваливание и, медленно набирая высоту, начал уходить в сторону базы. Выскочившие из расщелин «духи» открыли огонь по вертолету, и тут по ним
ударили штурмовые вертолеты Ми-24».
За две командировки в Афганистане Майданов совершил 1250 боевых вылетов. С поля боя он вывез 85 раненых солдат и офицеров, перевез около 1000 десантников и 100 тонн грузов.
«В 42 ГОДА КРЕСТИЛСЯ»
Решение о выводе советских войск из Афганистана было принято 15 мая 1988 года.
«Мы встретили Колю 30 мая. Их Газнинская эскадрилья выходила в числе первых», – рассказывает Татьяна Павловна.
Кстати, о том, что Майданов Николай стал Героем Советского Союза, семья узнала случайно.
«Когда подписали указ, мы сидели в «Домодедово», возвращались из отпуска в Читу, – рассказывает Татьяна. – Коля попросил меня купить свежие газеты. Я взяла разные издания, получилась целая пачка. И тут объявили посадку на наш рейс, стало не до газет. Когда прилетели домой, я кинула их на стол, еще не зная, что могу в них прочитать… На следующий день на работу ко мне забегает наш младший сын и кричит с порога: «Наш папка – герой!» Мы могли об этом узнать еще в аэропорту, приказ был напечатан в каждой газете…»
Службу Майданов продолжил в Ленинградском военном округе, командовал вертолетным полком, дислоцированным под Санкт-Петербургом в поселке Агалатово. Здесь же, в 42 года, решил креститься.
«Я ходила на службу в церковь, Коля меня часто подвозил, – рассказывает Татьяна. –Когда его назначили начальником гарнизона, он сказал: «Ты знаешь, что бы ни было, но в Агалатове я построю церковь». Мы стали писать заявления, чтобы разрешили строительство. Из патриархии все время приходил отказ. Я сказала Коле: «Ты же не русский, не православный, поэтому тебе Боженька и не разрешает строить церковь».
Он только отмахивался, а 1 февраля 1998 года вдруг сказал мне: «Поехали креститься».
Его крестным отцом стал генерал-майор Филипенок, который потерял в Афганистане сына. Батюшка окрестил Колю, а через две недели пришло письмо с разрешением на строительство…
В поселке Агалатово Всеволожского района в память о воинах-афганцах теперь стоит деревянная церковь Бориса и Глеба. Сейчас там проходят богослужения. А Майданову Николаю в 1998 году предложили «теплую» штабную должность в ЛенВО, но полковник отказался. Более того, написал рапорт, где просил перевести его в Северо-Кавказский военный округ.
«Бумажная работа была не для Коли. Он был прирожденным летчиком, жил небом. Как раз пришло молодое необстрелянное пополнение. Он не мог прятаться за их спинами», – говорит Татьяна.
НИКОГДА ОН НЕ БРОСАЛ БОЕВЫХ ТОВАРИЩЕЙ В БЕДЕ
В августе 1999 года Майданов принял участие в контртеррористической операции в Дагестане – высадил шесть тактических десантов. За операцию в Ботлихе его наградили орденом Мужества. И в Чечне он неизменно оказывался на самых сложных участках. За голову Майданова с позывным «600-й» боевики обещали выплатить 500 тысяч долларов…
29 января 2000 года отряд десантников при высадке в Аргунском ущелье попал в засаду. Несколько бойцов были ранены. Командир вертолетчиков Николай Майданов решил забрать десантуру обратно к себе на борт.
«Суворовский закон – сам погибай, а товарища выручай – был растворен в горячей крови Майданова, – говорил сослуживец Майданова Николаев. – Никогда он не бросал боевых товарищей в беде. В момент эвакуации пуля врага угодила в приборную доску и отрикошетила в грудь пилота, попав в область сердечной сумки. Но даже такая тяжелая
рана не была смертельной для него. Он не выпустил штурвала из своих рук. Уже в момент набора высоты Майданов был тяжело ранен еще и в шею. Поврежденными оказались важнейшие артерии. Однако и тогда Николай продолжал лично управлять винтокрылой машиной и почти довел ее до нашей базы…»
Умер Николай от потери крови за несколько мгновений до приземления. Посадку вертолета завершил его второй пилот.
«В отряде вертолетчиков никто не хотел верить в смерть любимого командира. Матерые мужики, прошедшие пекло множества жесточайших баталий, плакали от такой утраты навзрыд, как малые дети», – вспоминал Виктор Николаев.
«Коля звонил мне в последний раз 24 января, поздравил с Татьяниным днем и сказал, что до 2 февраля связаться со мной вряд ли сможет, – рассказывает Татьяна Майданова. – Планировалась операция в Аргунском ущелье. В последующие дни я не находила себе места. Меня не покидала тревога. 27 января проводились мероприятия в память о снятии блокады Ленинграда. Я не могла досидеть на вечере памяти до конца. Меня буквально всю выворачивало наизнанку. В пятницу я пришла на работу, но ходила, как чумная, и делать ничего не могла. Пошла и написала на бланке телеграмму Коле: «Таня в тяжелом состоянии. Приезжай».
У меня ее не взяли на телеграфе, спросили: «Вы что, Татьяна Павловна, про себя пишете? Идите заверьте телеграмму в санчасти». Я подумала: вот сейчас он уедет, а вдруг там что-нибудь случится? Я скомкала бланк телеграммы, положила его в карман шубы, ушла. Это было 28 января.
На следующий день я постирала себе черную юбку, кофту и платок. Села, перебрала все фотографии по годам… О том, что Коля погиб, сообщили в штаб.
Мне не говорили, ждали командующего, который хотел поговорить со мной лично. А мне начали звонить ребята из Ростова-на-Дону, с кем Коля вместе охотился. Помню, телефонистка мне говорит: «Ответьте Ростову». Я кричу: «Коля, Коля!..» На том конце провода, поняв, что я еще ничего не знаю о гибели мужа, бросили трубку. Я начала звонить в штаб – там, узнав, что звонит Майданова, тоже молча опускали трубку…
Потом ужераздался звонок, меня спросили: «Таня, куда Колю везти?» Я все поняла, сказала: «А что, есть выбор? Конечно, сюда».
2 февраля 2000 года Николая Майданова похоронили на Аллее Героев Серафимовского кладбища в Санкт-Петербурге, рядом с боевыми товарищами, погибшими в Чечне.
10 марта 2000 года Майданов Николай Саинович посмертно был удостоен звания Героя Российской Федерации.
Сыновья Николая Майданова по примеру отца стали военными. Старший Рустам после окончания Сызранского училища летчиков служит вертолетчиком в одной из авиационных частей. Младший Сергей окончил Петербургский военный топографический университет и стал военным юристом.
Зная, что дважды Героям положен бюст, Татьяна 8 лет добивалась, чтобы увековечить память мужа. В ответственных инстанциях ей говорили: «Если бы он был дважды Героем Советского Союза, разговоров бы не было. Теперь другая страна».
Узнав об этом, воины-афганцы кинули клич и собрали деньги на памятник. И на Аллее Героев в парке Победы в Санкт-Петербурге был установлен бюст Николая Майданова. Возле монумента всегда лежат живые цветы. Колю-счастливчика помнят те, кого он спас…
…В ст. Егорлыкской также установлен бюст в честь Майданова. В Егорлыкском историко-краеведческом музее хранятся его личные вещи и то самое стекло с пробоинами боевого вертолета Ми-8, в котором он погиб…